Дорога в Лаосе 1Е – грунтовка красноватого цвета с промоинами и холмами – идет через бессчетные деревни в направлении городка Сепонг, временами упираясь в узкие древесные мосты. Она забита обилием фермеров на мотоблоках с тележками. Замечаю, что задний тормоз равномерно теряется, и в наиблежайшей деревне обращаемся в мастерскую. Владелец сходу сообразил, чего мы желаем. Рядом на земле был раскидан мопед. Андрей, осматриваясь, случаем наступил на пластиковую боковину. Раздался смачный хруст. Владелец мопеда, чуть ли не рыдая, схватил ее на руки. Спустя мгновение рядом с потерпевшим собрались сочувствующие, о кое-чем переговариваясь и недобро на нас посматривая. Предлагаем компенсацию в 50 тыс. кип (200 руб.), и все счастливы.

Рыжеватый грунт сменяется белой глиной, а дорога преобразуется в безлюдную тропинку, уходящую в тропические заросли. Ехать существенно труднее – в лесу мокроватая после дождика глина с продавленной мотоблоками колеей, местами большой слой песка. Пришлось и поваляться. Въезжаем в глухую деревню и здесь же оказываемся в центре внимания туземцев. Это края народности Лао тхэнг. Их считают древним народом, и в празднички другие лаосцы подносят им символическую дань за право жить на их местности.

К вечеру прибываем в Муанг Пин. Тут большая часть уже этнические вьетнамцы, настрой у их наименее миролюбивый. У нас же на лбу не написано (по-вьетнамски), что мы российские. Ну и российских эндуристов в этих краях лицезреют редко…

Днем стараемся наесться впрок: денек предстоит нелегкий. Сейчас наш курс на юго-восток, в Сараван. Повдоль дороги №23 большущих размеров воронки от бомб, залитые водой и похожие на искусственные водоемы. Америкосы сбрасывали бомбы с ядовитыми веществами, потому вокруг не достаточно что вырастает, а в тропических зарослях большие пролысины. Заместо злачной земли песок, который неожиданные порывы ветра разносят на многие километры вокруг.

Красноватый грунт горной «трассы» внезапно завершается взорванным еще во время войны мостом. Через реку прогуливается паром – две лодки, соединенные платформой. Загружаемся на него совместно с группой местных. Андрей фотографирует, ему позирует радостный дедушка. Уникальность для этих мест, ведь население глубинки до сего времени верует, что фото отбирает у их часть души, и отворачивается от объектива.

Дальше дорога уходит в тропические заросли. Опять едем по выжженным ядовитыми бомбами местам. Под колесами камешки и песок. Попадаются дровосекы на мотоблоках, они валят деревья и бензопилами распускают бревна на доски.

Над головами растет потолок из юного бамбука, который неприятно хлещет по головам. Из-за густой растительности и песка ехать становится все труднее. Проходим бессчетные самодельные мостики через горные речки. В одном месте вспугнули бабочек, живущих на дереве. Как будто в притче, мы стояли и смотрели, как тыщи бабочек летают вокруг.

В конце концов упираемся в горный хребет, проехать через который нереально, и осознаем, что заплутались. Но ужаснее то, что завершилась вода! Ощущаем судороги в ногах – 1-ые звоночки обезвоживания.

У Макса – сильный ушиб ноги. Более 3-х часов ушло на поиски дороги. Возвращаемся в деревню, а это практически 30 км, и сходу ищем питье. Находим только сладкую бурду под заглавием Sponsor, воду не продают. Выпиваем по паре банок и по банке берем с собой. Время к вечеру, а в горных тропических зарослях темнеет мгновенно. Совместно с солнцем уходит и тепло.

Подключаем коммуникатор Андрея к моему байку, и я кладу его в сумку на баке.

Дорога 23 показана жирной полосой, а по сути это узкая горная тропа, очень размытая речками. Время от времени она вообщем идет по их руслам. Стемнело. Накатывает вялость. В свете моей малеханькой фары практически ничего не видно, а у Макса свет пропал совсем. На одном из подъемов на водянистой глине он роняет байк. Я останавливаюсь и помогаю ему окончить подъем.

Ребята уезжают вперед. На последующем подъеме, вылетев из колеи, падаю уже я. Сумка с коммуникатором слетает с бака, выдирая провод зажигания. По рации оповещаю о происшествии ребят и в полной мгле пробую вернуть проводку. Андрей возвратился, но уронил байк на камешки, продавив крышку картера. Масло гонит только под давлением, но ехать так нельзя. Ну и я в суматохе посеял масло на доливку. Доползаем до Макса и решаем ночевать прямо на дороге. Видимо, кто-то наверху не желает, чтоб сейчас мы ехали далее.

Пока Макс занимался костром, я отыскал у себя в вещах мыло. Андрей заделал им трещинку в крышке.

Я поначалу не поверил, но ни капли масла больше не вытекло. Надеваем на себя всю одежку. У костра тепло, но вообщем похолодало здорово. Ребята съели банку консервированного тунца. Я отказался – очень хотелось пить. Выпили банку Sponsor на троих. Лучше бы не пили… Собирая на ощупь валяющиеся буковые палки, возлагаем надежды, что еще одна палка не зашевелится в руках. Откидываюсь на ранец и полусидя засыпаю. Какое же блаженство находиться в горизонтальном положении! А звезды-то какие прекрасные…

«Там кто-то прогуливается!..» – через дрему доносится глас Макса. Я сходу вспомнил, где нахожусь, и сон как рукою сняло. Что-то огромное ломанулось через густые заросли бамбука рядом с нами. В свете фонарика только сверкнули глаза. Время 2:30. Костер издавна прогорел, очень холодно. Даже не вспомню, когда я так леденел. Андрей разжег костер, и, мало согревшись, я опять уснул.

С первыми лучами солнца пробуждаются птицы. Капли росы, скапливающиеся в листве вековых деревьев, падают прямо на лицо.

«На завтрак идем?» – пошутил я. «А можно я еще незначительно поваляюсь?..» – отшутился Макс. На этой положительной нотке мы поднимаемся с прохладной влажной глины. Пытаемся разбудить стальных скакунов.

У Макса заводится сходу, байк Андрея – минут через 10. У моего не схватывает стартер. Гонял, пока не посадил аккумулятор. На увлажненной глине не растолкать. Берем аккумулятор с байка Андрея. Завелся! Собираем вещи, выпиваем последнюю банку бурды – и в путь.

Заночевать оказалось правильным решением, так как самое сложное впереди. Поближе к полудню начинают попадаться местные обитатели: дамы с детками и древесными торбами за плечами, и мужчины с длинноствольными ружьями. Означает, недалеко деревня, и скоро мы к ней выезжаем. Позабыв про жажду, достаем фотоаппараты.

В этих местах проживает народность Лао сунг. Сначала они отворачиваются, но позже даже позируют. Воды не попили, но положительной энергией зарядились.

Дорога становится ровнее и прямее, возникают следы машин.

В последующей деревне в ларьке запчастей для мопедов покупаем масло. Жестами спрашиваем про воду. Торговец – щупленький паренек – выносит две литровые бутылки. Скупо высасываем содержимое и просим еще. Всего выпили и залили в бурдюки не меньше дюжины бутылок, чем привели ларечника в экстаз. За происходящим с энтузиазмом следила вся деревня.

Веб-сайт нужных советов

Гест-хаус